Читаем без скачивания Литература. 8 класс. Часть 2 - Коллектив авторов

1. Самостоятельно подготовьте оглавление к сборнику стихов «Поэты о Великой Отечественной войне» и напишите к нему предисловие.

2. Выберите одно из стихотворений послевоенного периода и самостоятельно проанализируйте его.

3. Сопоставьте стихи о войне, написанные в период 1941–1945 годов и в послевоенные годы. Что их сближает и что отличает (мотивы, отношение к событиям, глубина эмоционального отклика и т. д.)?

4. Подготовьте вечер поэзии «Строки, опаленные войной».

Леонид Максимович Леонов

(1899–1994)

Л. М. Леонов прожил долгую творческую жизнь. Родившись накануне двадцатого столетия, он был свидетелем и участником многих событий, выпавших на тот многострадальный век, и ушел в вечность всего за несколько лет до его окончания. В произведениях Леонова запечатлена и осмыслена целая историческая эпоха.

Леонид Леонов – писатель философского склада. Он рассматривает важные исторические события с позиций общечеловеческой нравственности, размышляет о смысле человеческого бытия, счастье, патриотизме, о том, какое место в духовном мире человека занимает его чувство к родине, в том числе и малой родине, где он появился на свет и провел свое детство, юность. «Патриотизм состоит не в огульном восхвалении или умолчании отечественных недостатков. Не на моем языке родилась поговорка ubi bene, ibi patria – где хорошо, там и отечество, – мудрость симментальской коровы, которой безразлично, кто присосется к ее вымени, было бы теплым стойло да сладким пойло. Для мыслящего человека нет дороже слова отчизна, обозначающего отчий дом, где он появился на свет, где услышал первое слово материнской ласки и по которому впервые пошел еще босыми ногами. С малых лет мы без запинки читаем эту книгу жизни, написанную лепетом наших весенних ручьев, грохотом нашего Днепра, свистом нашей вьюги. Мы любим отчизну, мы сами физически сотканы из частиц ее неба, полей и рек. Не оттого ли последней мечтой политических скитальцев и даже просто бродяг было – вернуть в родную землю хоть кости свои с чужбины…»

Для обсуждения в классе (на выбор учителя и учащихся) предлагается пьеса Л. М. Леонова «Золотая карета».

Золотая карета. Пьеса в четырех действиях

Особое место в творчестве Л. М. Леонова занимает пьеса «Золотая карета» (1946–1954), в которой воплотились и исторические и философско-нравственные раздумья автора о только что прошедшей Великой Отечественной войне, о судьбах людских, о патриотизме, о самом сокровенном, чем живет душа человека, о понимании им сущности человеческого счастья, наконец, о возмездии за содеянное.

Не сразу пьеса была разрешена к постановке в театре. Запечатленная в ней страшная послевоенная действительность («обугленное пространство», «весь город ничком полег»), обнаженный показ страданий и бедствий, принесенных войной, вызвали негативную реакцию властей. Комитет по делам искусств и лично секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии Жданов возмутились и посчитали, что нельзя бередить рану. В 1946 году пьеса была запрещена к постановке в Малом театре в Москве.

«Я стремился сделать вещь прочно, с запасом прочности. Но какие усилия приходилось порой употреблять – не только написать, но и преодолеть заранее ощущаемое и неминуемое сопротивление к этой вещи!» – писал Леонов.

Щелканов Сергей Захарович.

Марья Сергеевна – его жена, председательница горсовета.

Марька – их дочь.

Березкин – полковник, проездом в городе.

Непряхин Павел Александрович – местный житель.

Дашенька – его жена.

Тимоша – его сын.

Кареев Николай Степанович – заезжий ученый.

Юлий – сопровождающий его сын.

Рахума – факир.

Табун-Турковская – мадам.

Раечка – секретарша.

Маслов – тракторист.

Макарычев Адриан Лукьяныч, Галанцев Иван Ермолаевич – председатели колхозов.

Отцы с невестами, командировочные и прочие.

Действие происходит в бывшем прифронтовом городке в течение суток, тотчас после войны.

Действие первое

Вскоре после окончания войны в бывший прифронтовой провинциальный городок по дороге на отдых заезжает известный академик-геолог Николай Степанович Кареев с сыном Юлием. От директора местной гостиницы Павла Александровича Непряхина, как оказалось, друга его юности, он узнает, что Машенька Порошина, в которую был когда-то влюблен, а ныне Марья Сергеевна Щелканова, работает председателем горсовета и пользуется уважением и любовью горожан.

Юлий между делом открыл водопроводный кран над раковиной в углу, оттуда ничего не течет, пощупал ледяную печь и сокрушенно покачал головой.

Юлий. Судя по хозяйству, в горсовете у вас тоже сом с аршинными усами сидит.

Непряхин. Каб везде-то такие сидели! Нашу председательшу, Марью-то Сергевну, еще в какие города сманывали: с трамваями. А не отпустили трудящие-то.

Кареев (не оборачиваясь). Это какая же Марья Сергеевна?.. не Машенька ли Порошина?

Непряхин. Хватил!.. Порошиной она, почитай, годов двадцать пять назад была. Щелканова теперь, спичечного директора жена. (Насторожась.) Извиняюсь, живали у нас или так, проездом случалося?

Юлий. Мы геологи, любознательный старик. Это сам Кареев, академик, к вам пожаловал… слыхал такого?

Непряхин. Не возьму греха на душу, не слыхивал. Много на свете Кареевых-то. У меня дружок был, тоже Кареев. Сомов вместе ловили, на памирских горах погиб. Сколько я понимаю, в недрах наших пошарить приехали?.. Давно ждем. Нам бы не злато, а хоть бы слюдицу, керосинчик там али другую какую полезность отыскать. Больно с войной-то поизносилися; и деток жалко, и святыньки не на что починить.

Юлий. Нет, мы проездом… Ну, прописывай наши пачпорта и насчет дровец похлопочи.

Что-то бормоча под нос, не чувствуя на себе пристального кареевского взгляда, Непряхин идет с паспортами к двери, но с полдороги возвращается.

Непряхин. Зреньице мое с годами шибко поослабло. Дозвольте товарищу академику в личико бы заглянуть.

Они смотрят друг на друга, рассеивается туман двух десятилетий. К великому удивлению Юлия, следует молчаливое и несколько затянувшееся по вине Непряхина объятье.

Кареев. Ну, полно, полно, Павел… смял ты меня совсем. Кроме того, остерегись: простудился я в дороге.

Непряхин. Друже ты мой, друже… А я-то кажную осень об эту пору мысленно обегаю горы памирские, кличу тебя, братец ты мой… и отзвуку мне нету. Ведь как одурел, ровно от вина: что и сказать тебе на радостях, не знаю… Миколай Степанович!

Кареев. Ладно… перестань, дружок, перестань. Все пройдет и сравняется… И зови по-прежнему: неужто я такой важный да старый стал?

Непряхин. Куды, ты еще полный орел. Вот я… Как Власьевна моя приказала долго жить, я с тоски-то на молоденькой женился, Дашенькой звать. Со стороны глянуть – вроде живи да поправляйся: при месте нахожуся, весь должностями окружен… музей тоже на меня возложен. Опять же обувку шить навострился за войну-то, тоже копеечка бежит. И кровля имеется, и сынок, слава Богу, живой с поля боя воротился. Слышь, как внизу орудует?

Юлий. Он и есть знаменитый тракторист?

Непряхин. Зачем, то другой. Моего-то мужики наняли в трактористову честь на гармони играть. Мой-то голова был, в городе Ленинграде на звездочета обучался. Разов пять не то семь в заграничных вестниках печатали… Тимофеем звать. Вознесся старый Непряхин гордынею, – тут его судьба сперва Дашенькой стуканула, глянула в очи – маловато!.. Тимошей добавила. У кого руку-ногу, у него глаза отобрала, война-то, у звездочета моего!

Пауза молчания.

Окаянный, ай денег на марку не было: за столько годов весточки не прислал?

Кареев. Были тому особые причины, Палисаныч.

Непряхин. Понятно, понятно: копил, в мертвых таился до поры. Жива, жива Машенька-то Порошина.

Пронзи ее своей славой, Миколай Степаныч, до самого сердца пронзи! Чего дровец… я вам и кипяточку погреться раздобуду!

Юлий снимает пальто с отца. Непряхин бежит исполнять обещанное. С порога оглянулся.

Местность у нас ветрена, круглые сутки ровно орда шумит. И дверь не прикрывайте – печка в коридоре утром топилася…

Снова вперемежку с ветром тяжкий гул самозабвенного пляса. Некоторое время старший Кареев разглядывает что-то в непроглядном, кабы не зорька на краю неба, пространстве за окном.

Кареев. Когда-то эти сорок километров я обыденкой хаживал… в непогоду у Макарычева в Глинках ночевал. Былинный был богатырь… на войне не побили, тоже поди облунел весь. Бывает перед закатцем: молодость пройдет прощальным маршем, жаром обдаст и дыханьем лугов… и в яму потом!